Заместитель начальника Украинской военно-медицинской академии по клинической работе полковник медицинской службы Всеволод Стеблюк рассказал о том, почему иностранные коллеги считают опыт украинской военной медицины уникальным.
Полковник медицинской службы, профессор, военный ученый-медик Всеволод Стеблюк широко известен в Украине. Он стал первым кавалером ордена Свободы среди участников АТО, первым среди медиков получил орден «Народный Герой Украины». Сейчас Всеволод Стеблюк занимает должность заместителя начальника Украинской военно-медицинской академии по клинической работе. Кажется, что в его сутках гораздо больше, чем 24 часа. Кроме военной медицины, он находит время на творчество: создал телепроект «Домой», посвященный проблемам ветеранов АТО, стал лауреатом фестиваля «Песни, рожденные в АТО», издал автобиографическую книгу «Синдром АТО. Заметки Айболита»…
– Говорят, что военную медицину пишут кровью. Можно ли сказать, что сегодня система полностью перезагрузилась?
– За последние три года действительно сделано очень много. Могу сказать, что теперь, если нет повреждений, несовместимых с жизнью, мы бойца не теряем. Передовая полностью обеспечена аптечками. С нуля была разработана система медицинской эвакуации. Созданы стабилизационные центры на базе гражданских лечебных учреждений, расположенных на расстоянии порядка 20 км, а то и одного-двух километров от передовой. В таких больницах группы гражданских медиков усилены военными врачами. Почти у всех стабилизационных пунктов есть вертолетные площадки. Конечно, нам еще помогают волонтеры, и большое им за это спасибо, но они уже не являются основными «эвакуаторами». То есть на самом деле не все так плохо. Сейчас основная проблема – подготовка кадров.
– Вы много общаетесь с иностранными коллегами. Насколько понимаю, теперь они больше интересуются нашим опытом, чем мы их?
– Совершенно верно. Достижения нашей военной медицины в настоящее время изучают во всем мире, и уже не мы у них, а они у нас учатся относительно некоторых патологий. Опыта лечения такого количества боевых травм от различных видов оружия ни одна страна НАТО не имеет. Дело в том, что ведущие государства на своей территории не воевали еще со времен Второй мировой войны. Сейчас нас воспринимают как совершенно равноправных партнеров в кругу медицинских служб Альянса. Приведу один простой пример. Ежегодно проводится конференция, которую всегда организовывала медицинская служба командования войск США в Европе. Так вот, эта встреча всегда проводилась в Германии, один раз – в Венгрии. А 25-я юбилейная конференция состоялась в Киеве, где половина докладов были наши. После ее окончания в узком кругу руководителей мы обсуждали возможность обучения иностранных специалистов здесь, в Украине, чтобы они могли ознакомиться с нашим опытом.
– Достаточно болезненной остается проблема психологической и социальной реабилитации. Знаю, что вы немало времени уделяете этому вопросу …
– То, что мы сделали за три года войны, делали в течение двадцати лет независимости. Я имею в виду именно отрасль реабилитации. Сегодня есть немало талантливых молодых специалистов, которые учатся, стажируются за рубежом, хотят постоянно совершенствоваться. У нас созданы два замечательных реабилитационных центра: в Ирпене и во Львове. Там работают мультидисциплинарные команды. Опять же таки остро стоит вопрос образования, подготовки специалистов по реабилитации.
– Нередко общественные организации устраивают трехдневные или недельные курсы психологической реабилитации для ветеранов АТО. Как вы относитесь к таким акциям?
– Что касается психологической реабилитации, то она должна проводиться на профессиональном уровне. Если десять бойцов поехали вместе в Карпаты, жарили там шашлыки, правда, под контролем психолога, то это скорее просто отдых, да и то не всегда хороший. Бывали случаи, когда полиция задерживала атовца с марихуаной. Спрашивают: «Зачем тебе?» Отвечает: «Везу ребятам, они проходят психологическую реабилитацию, попросили». Разве это нормально? Разве такой должна быть психологическая реабилитация? Убежден, что реабилитация должна проводиться с семьей, чтобы все общались друг с другом, дети играли, вместе выполняли психологические упражнения …
– Видела фото с вашей последней поездки в АТО вместе с психологами. Насколько результативны такие поездки?
– Еще совсем недавно мы вообще не имели представления о том, что происходит с психикой бойцов, которые получили контузии, поэтому по горячим следам проводили обследование, тестирование … Один из командиров бригады обратился к нам с просьбой разработать материалы относительно медико-психологической помощи после контузии. Теперь во время поездок на фронт мы уже внедряем их в практику. Дело в том, что проблема контузий у нас долгое время вообще не поднимался. А осложнения контузии очень опасны. К сожалению, в полевых госпиталях нет психологов, поэтому специалист, которая была со мной, работала с утра до ночи. На занятия к ней ходили даже полевые медики, многие из которых имели синдром «профессионального выгорания».
– Профессора часто являются теоретиками, вы же имеете большой практический боевой опыт. Помогает ли он лучше понять бойцов?
– Мне это помогает приструнить парня, если он начинает, загибая пальцы, перечислять, где был, под какими обстрелами, как страшно пострадал. Могу ему даже сказать, чтобы он замолчал, ведь есть люди, которые видели больше. Считаю, что в некоторых случаях я имею право так говорить. Кстати, очень эффективен такой прием, как психологическая помощь.
– Когда мы раньше общались, вы говорили, что есть идея создать фильм о фронтовых врачей. Чего же вы все-таки решили выложить воспоминания на страницах книги?
Страны НАТО перенимают опыт украинских военных медиков– Вместе с Ахтемом Саитаблаевым и командой проекта «Гвардия» мы уже давно начали собирать материалы. Затем взялись за сценарий к фильму… Но проект отложили на неопределенное время. Все просто: на кино не нашлось средств. Толчком к написанию книги стала поездка в одном купе поезда с Рефатом Чубаровым. Мы возвращались из района АТО, где практически на границе с оккупационными войсками награждали военных орденом «Народный Герой Украины». Много говорили о войне, Крыме. Тогда-то Рефат и сказал: «Ты обо всем этом написать в книге». В то время было как-то не до того. Когда же дела в военной медицине более-менее улучшились, исчезли «пожарные» ситуации и появилось время, тогда и взялся за написание книги. До окончательного варианта прошел почти год. Работал над книгой до глубокой ночи, но оно того стоит. Книга значительно лучше сохраняет воспоминания, дух эпохи, чем сухая статистика.
Лечение зубов – стоматология в Киеве http://elma.net.ua/
– Как родные восприняли такую откровенность? Убеждена, что вы им далеко не все рассказывали, поэтому открытий после прочтения у них наверняка было много…
– Конечно, рассказывал не все, поэтому мама говорила, что проплакала всю книгу. Отец подошел к вопросу критически: нашел некоторые автобиографические неточности. Приятно, что много положительных отзывов имею от бойцов. Недавно мой товарищ приехал с передовой. Говорит: «Видел твою книгу на «промке». Перепачканная! Зачитанная!» Это для меня лучшая рецензия: не покрывается пылью на полках, а переходит из рук в руки. На самом деле медики зачастую тяготеют к творчеству, особенно анестезиологи и хирурги. Работа, касающаяся жизни и смерти, формирует особые эмоции, которые непременно ищут выхода. И, возможно, один из них – это искусство.
– В сутках всего 24 часа. Как вам хватает времени и на военную медицину, и на поездки на фронт, и на книги, и на фестивали? Знаю, что вы еще и гитару берете в руки…
– Всегда советую всем работать так, чтобы большинство профессиональных задач выполнять в рабочее время. Но сразу скажу, что у меня так не получается. Учитывая то, что моя жена – психолог, у нас и дома круглосуточная горячая линия. Ей достается больше, но и мне постоянно звонят, нередко просто чтобы проконсультироваться по поводу различных болячек. Я убежден: когда в семье все в порядке, есть поддержка и понимание (а у нас они есть), то найдутся и сила, и время на все.
Источник: «MILITARY NAVIGATOR»
Автор: Анастасия ОЛЕХНОВИЧ, «Народна Армія»