По данным Bloomberg, некоторые чиновники в Кремле опасаются, что Лукашенко не удержится у власти. Несмотря…
Борислав Береза
Без этого процесса невозможно освобождение от рашизма.
Рано или поздно, но россияне пройдут процесс денацификации и признания своей вины в военных преступлениях в Украине. Это будет для них болезненный и тяжелый процесс, но без него невозможно освобождение от рашизма. В рамках этого процесса мы увидим и суды над теми, кто разжигал ненависть к Украине и украинцам. Так же было и в Германии после разгрома нацизма.
Мы увидим на скамье подсудимых Соловьева, Киселева, Симоньян, Скабееву, Попова, Пегова, Коца, Сладкова и других пропагандистов Кремля, если они не успеют ранее закончить свой путь суицидом. Так и будет!
Во второй половине XX века немецкое общество оказалось, возможно, в самом сложном положении в Европе — перед народом стояла задача переосмысления исторического опыта и создания совершенно нового общественного сознания.
То, как после окончания Второй мировой войны Германия провела работу по преодолению опыта нацизма, многие эксперты считают одним из самых успешных примеров в области «политики памяти».
В основу этого опыта легло понятие вины.
«Признать национальную вину вовсе не означает, как боятся многие, запятнать образ нации. Напротив, у нации появляется возможность внести изменения в самоидентификацию: категорически отмежеваться от преступлений, которые имеются в ее истории, и громко заявить о ценностях гражданского общества», — заявила в интервью Институту Гете исследователь культурного аспекта памяти Алейда Ассманн из Университета Констанца.
Население принудительно заставляли знакомиться со свидетельствами преступлений нацистов, их водили на экскурсии в лагеря смерти, показывали специально снятые кинофильмы.
Однако проводилась такая политика недолго — многие историки отмечают, что основным источником денацификации были иностранные государства, а внутри германского общества царила апатия. Когда немецких тетушек привозили в концлагеря и показывали, что творили нацисты, то эти самые тетушки отказывались в это верить и утверждали, что все это ложь. Они были зазомбированные пропагандой с одной стороны и боялись признаться даже самим себе, что были частью преступного, чудовищного, бесчеловечного сообщества. Это был защитный механизм человеческой психики против признания себя участником чудовищных злодеяний нацизма.
Немцы были охвачены депрессией, страхом, разочарованием. Любые попытки осознать то, что произошло, какое-то время отвергались — люди стремились вычеркнуть этот период истории из своего сознания, отказаться от него, забыть.
На стыке 1950-х и 60-х годов начался обратный процесс — попытки возобновить диалог, общественное обсуждение причин и последствий периода нацизма.
Переломным событием стал «франкфуртский процесс» над надзирателями Освенцима — первое крупное судебное разбирательство в отношении нацистских преступников, проведенное правосудием ФРГ.
Слушания проходили в здании ратуши Франкфурта-на-Майне с конца декабря 1963-го по август 1965-го года. Перед судом предстало 22 подсудимых, из которых только четверо были оправданы. К пожизненному заключению были приговорены шестеро.
Этот суд стал катализатором процесса, начавшегося в обществе еще в середине 50-х годов. Историк Александр Борозняк отметил важную роль видных общественных деятелей, которые возглавили эту дискуссию и мне интересно, кто возьмет эту миссию на себя в РФ?
«Люди, представлявшие цвет интеллигенции ФРГ, не страшились идти против течения, точно и глубоко осмысливали тревожную ситуацию в своей стране, указывали на антигуманную сущность фашистской диктатуры и на опасность ее забвения. Западногерманское общество нашло в себе силы и мужество услышать и понять своих духовных лидеров (к именам Адорно и Ясперса добавлю имена Вайса, Белля, Кеппена, Грасса), воззрения которых оказали непосредственное влияние на смену вектора массового исторического сознания», — писал он.
Немаловажным также стал и тот факт, что в Германии выросло новое, послевоенное поколение. Молодые люди были свободны от сознания собственной, персональной вины и эта свобода позволяла им обсуждать трудные вопросы, зачастую — в форме противостояния, конфронтации со старшим поколением. Так запустился процесс денацификации. Это ждет и Россию.
Борислав Береза, Telegram